Снежная буря собрала нас троих в этой избушке. Кругом сугробы, дороги нет.

Непонятно было который сейчас час. Здесь на севере день сливался с ночью.

Мы подкидывали дрова в печурку, они трещали. Пахло паром от мокрых и не чистых вещей. От огня шел жар. За окном завывала вьюга и бросала снег горстями в окно.

— Еще чашечку? — спросил дядя Миша.

Я кивнул. Он снял кофе с печки и налил мне его в кружку — кипящий, ароматный. Я добавил ледяной водки и с удовольствием отхлебнул.

— А девушка будет?

Лида радостно протянула руку с чашкой.

Я посмотрел как они дуют на горячий кофе, затянулся сигаретой и произнес:

— А сейчас наступило время для офигительных историй.

Лида расхохоталась. Дядя Миша покачал головой.

Я погрозил ему пальцем.

— Уныние — это грех! Просто добавь в кофе немного водки и расслабься. Ну, кто первый рассказывает офигительную историю?

Повисла пауза. Снаружи бушевал ветер.

— Ну давай я начну, — предложила Лида, — я всегда рассказываю эту историю на посиделках у костра.

Это было давно, я тогда училась в институте. Мне было восемнадцать, и я встречалась с парнем из моей группы.

И вот однажды мы одолжили у родителей авто и поехали с ночевкой на озеро. Для себя я решила, что пришло время мне потерять невинность.

Я пододвинулся поближе и продолжил слушать с интересом.

— Мы нашли безлюдное местечко, расположились там, ну и все произошло, не будем вдаваться в подробности.

— Нет уж давай рассказывай все по порядку!

Лида закатила глаза.

— А потом я закурила сигаретку, мне захотелось немного пройтись. И тут я заметила, что темная фигура человека приближается к нам. Я почему-то сразу подумала, что человек не просто так прогуливается. Видимо ему нужна помощь.

Она отхлебнула кофе. Мы с дядей Мишей переглянулись.

— И тогда я окликнула его: “эй! Все нормально?”

Мой парень услышал мои слова и подошел.

И тут я обратила внимание, что человек не просто идет. Ну то есть он шел, но очень быстро. Как-будто скользил по земле. Выглядело это странно и как-то неестественно.

Мой парень спросил его: “тебя подвезти?”

Мне показалось, что человек едва слышно ответил “нет” испуганным голосом. Но мой парень не расслышал его.

Я не выдержал:

— Если спрашивать незнакомцев не подвезти ли их, то так недолго и без вести пропа…

— Шшш, — зашипел на меня дядя Миша.

— Спасибо, я знаю. В общем этот человек уже проскользил мимо нас и тогда мой парень сказал: давай оставим этого фрика в покое. Он сказал это слишком громко. Тут же этот странный человек резко затормозил и посмотрел на нас. Мы стояли совсем близко от него. Уже темнело и мы не могли его как следует разглядеть.

Она отхлебнула из чашки, выдерживая паузу.

— У меня кровь застыла в жилах. Я посмотрела на парня. Он тоже занервничал. А мужик просто стоял и смотрел на нас. И не двигался.

— Он сказал что-нибудь?

— Да, потом тихим и грозным голосом он произнес: “вам повезло, что вы остановились именно в этом месте”.

Мы еще немного так постояли. А потом он убежал.

— Да, это впечатляет. Вы позже узнали кто это был?

— Да. Это был не просто прохожий. Мы видели маньяка-убийцу.

Я даже поперхнулся своим разбодяженным кофе.

— Что?

— Да. На следующий день мы узнали из новостей, что в километре от нас убили другую парочку, тоже двух студентов.

— Ого! Вот это поворот.

— А может быть это был и не маньяк. Тот вроде бы сразу уехал с места преступления. Но этот странный прохожий — который так быстро умел скользить — он явно знал, что произошло в километре от нас. Он ведь сказал, что нам повезло.

— Офигеть.

Я сидел совершенно пораженный этой историей. Лида довольно улыбалась. Ей нравилось, какое впечатление она произвела. А дядя Миша как-будто даже заскучал.

— Это напоминает мне, — я запнулся в замешательстве, — со мной был похожий случай.

Дядя Миша пристально посмотрел на меня.

— Этот твой скользящий прохожий, как будто-то он мне тоже встречался…

— Давай рассказывай! — потребовала Лида.

— Было мне тогда двеннадцать лет и родители отправили меня летом в лагерь. Это был маленький лагерь под названием… как его… Буревестник. На двадцать человек детей там было трое вожатых.

Лида слушала не мигая. Дядя Миша набивал трубку, не глядя на меня. Но я знал, что он внимательно слушает.

— Хороший был лагерь. Мы там ходили в однодневные походы, играли в зарницу и развлекались как могли. Я должен был провести там месяц, но через неделю мне пришлось уехать.

— Тебя отправили обратно за плохое поведение? — усмехнулась Лида, барабаня пальцами по чашке.

— Типа того.

Мы, четверо головастиков и вожатый, сидели в лесочке у костра. Наш лагерь спал неподалеку от нас. Мы рассказывали по кругу страшные истории. Как я сейчас понимаю, вожатой очень нравилось нас пугать. И мы были перепуганы так, что едва не писались.

— Чем же она вас так напугала? — спросила Лида.

В печке потрескивали дрова, снаружи бесновалась вьюга.

— Вожатая рассказывала нам, что произошло предыдущим летом на месте нашего лагеря. Рассказывала, что несколько туристов пропали в окрестностях. Их долго искали, а потом нашли в лесу. Рассказывала, что их кишки были развешаны по деревьям, а головы жарились в костре. А костер был на том самом месте, где горел наш костер, вокруг которого мы сидели.

— Писец. Правда что ли?

— Нет-нет, конечно. Но мы были детьми и верили каждому ее слову. Ей нравилось смотреть на нас, напуганных до полусмерти. И вот в тот момент, когда она рассказывала про головы, жарящиеся в костре, она вдруг уставилась в полумрак позади меня и замолчала.

Вот тогда мне стало так страшно, что казалось я сейчас умру от разрыва сердца. Я оцепенел и не мог заставить себя обернуться.

Потом я с ужасом услышал приближающиеся шаги. Потрескивали сухие ветки. Кто-то бежал к нам.

Я немного посидел молча. Какое-то время я не мог вымолвить не слова. Я так давно об этом не вспоминал. Ожившие в памяти события полностью захватили меня.

Лида с дядей Мишей это поняли и молча ждали, когда я продолжу.

— Эх, давненько я об этом не вспоминал. Кто-то остановился совсем рядом. Я так и не смог заставить себя обернуться. Мы все оцепенили от ужаса и лишились дара речи. Тишину нарушил этот, тот который прибежал к нам.

— И что он сказал?

— Он сказал: “хорошо, что вы сейчас здесь рассказываете страшные истории”. И я услышал звук шагов человека, убегающего по валежнику. А мы долго еще сидели в полной тишине.

В полутьме хижины тоже было тихо. Это была холодная зловещая тишина, которая проникала в наши души. Страшное безмолвие требовало ответов.

Я вздохнул и продолжил.

— Понимаете, мы впятером сбежали из лагеря той ночью, чтобы посидеть у костра и попугать друг друга страшными историями. Вскоре после того как тот человек удалился так же быстро, как и появился, среди страшной звенящей тишины мы услышали взрыв. Я до сих пор иногда просыпаюсь посреди ночи от того, что меня как будто будит этот страшный взрыв. Мы увидели зарево над лагерем.

Пальцы мои сжались вокруг уже пустой кружки.

— Это был несчастный случай. Протечка газа. Кто-то из вожатых, зажигая сигарету, щелкнул зажигалкой в дверях кухни. Никто не выжил кроме нас.

— О господи, — прошептала Лида, уставившись невидящим взглядом в пол.

А дядя Миша молча встал, снял куртку с гвоздя и начал застегиваться.

— А ты куда собрался? Вьюга еще не утихла, — удивился я.

Он вдохнул полную грудь воздуха. Обвел глазами избушку, посмотрел на меня, на Лиду и сказал:

— Вы знаете, — он начал обматываться шарфом, — я давно понял, что не смогу никого спасти. Как бы я ни старался, как бы быстро я ни передвигался. Годы прошли, и я научился ждать.

Я и Лида смотрели на него во все глаза.

Он застегнулся и сказал:

— Вам повезло, что вы переждали эту бурю здесь в избушке.

Он улыбнулся нам, открыл дверь и исчез в снежной круговерти.

А мы с Лидой остались сидеть среди табачного дыма, запаха влажных вещей и наших пугающих воспоминаний.